Госдума во втором чтении рассмотрела проект закона, которым устанавливается введение запрета на осуществление определенных действий. Эксперты «АГ» положительно оценили законопроект, указав при этом на необходимость внесения в него поправок. При этом отмечается, что документом исключается установление запрета на вызов скорой, полиции или аварийных служб, а также на связь со следователем и контролирующим органом, однако ничего не говорится о связи с адвокатом.
Во втором чтении рассмотрен законопроект № 900722-6, которым предлагается ввести новую меру пресечения – запрет определенных действий, предусматривающую возможность ограничения прав и свобод обвиняемого (подозреваемого), за исключением его изоляции в жилом помещении.
Запрет определенных действий в качестве меры пресечения, по мнению авторов документа, должен избираться по решению суда в порядке, установленном ст. 108 УПК, за исключением требований, связанных с видом и размером наказания, квалификацией преступления, возрастом подозреваемого или обвиняемого. УПК РФ предлагается дополнить новой ст. 105.1 «Запрет определенных действий», которая предусматривает, что при избрании меры пресечения в виде залога или домашнего ареста суд вправе возложить на подозреваемого или обвиняемого обязанность по соблюдению одного или нескольких запретов, предусмотренных ею.
Комментируя «АГ» текст законопроекта ко второму чтению, адвокат, старший юрист уголовно-правовой практики санкт-петербургского офиса АБ ЕПАМ Андрей Тузов пояснил, что предлагаемые поправки привносят в УПК РФ своеобразный конструктор ограничений и запретов, которые можно применить к конкретному лицу с учетом конкретно его жизненных обстоятельств и особенности личности. По мнению эксперта, такая законодательная инициатива смотрится достаточно свежей.
«Однако полагаю, что не все так исключительно позитивно в предложенном проекте. До появления обобщенной практики у судов будут проблемы с назначением данной меры пресечения. Во-первых, как и ко всему новому, потребуется длительное время, чтобы адаптироваться. Порой мне кажется, что следователь ходатайствует перед судом об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, потому что так привычней для него – он понимает, что́ это и как с этим работать. Суды же избирают ее, поскольку так надежней. А здесь появляется новая мера по возложению определенных запретов – и это совсем не понятно на первый взгляд», – указал Андрей Тузов.
Также он отметил, что у ФСИН России после увеличения количества решений о применении этой меры пресечения возникнет масса вопросов, как исполнять такие запреты: до первой жалобы или использовать какие-то иные меры, в том числе технические, в каком порядке это делать при имеющихся ресурсах.
«Во-вторых, судам придется сформулировать грань между возложением запретов и домашним арестом. Если применить четыре из шести предлагаемых запретов, то получившаяся комбинация будет крайне схожа с домашним арестом без установления строгих ограничений в порядке ст. 107 УПК РФ. В частности, домашний арест заключается в нахождении подозреваемого или обвиняемого в полной либо частичной изоляции от общества в жилом помещении, в котором он проживает, с возложением ограничений и запретов и осуществлением за ним контроля. Получается, что комбинацией запретов мы, по сути, получаем домашний арест», – пояснил Андрей Тузов. Он добавил, что даже попытка изменить понятие домашнего ареста не изменяет ситуацию с разграничением этих мер пресечения, поскольку любая мера пресечения в своей конструкции – это, по сути, и есть сочетание ограничений и запретов.
Адвокат отметил, что в предлагаемых изменениях отсутствует запрет на ограничение использования телефонной связи для контактов с защитником, например, чтобы договориться о встрече, решить какой-то срочный вопрос и т.д. «Хотя и понятно, что с учетом позиций как Конституционного, так и Верховного судов такой запрет исключен сам по себе, но принципиальное игнорирование этого права в этой норме является показательным», – пояснил Андрей Тузов. […]
Автор: Марина Нагорная
С полным текстом статьи можно ознакомиться на сайте издания.