Природа корпоративного конфликта

На экономическом пространстве РФ не прекращаются т.н. «корпоративные войны». Корпоративный конфликт в широком смысле можно определить как действия, направленные на завладение акциями (паями, долями участия) в коммерческой организации или установления контроля над такой организацией (путем банкротства, сговора с менеджерами и т.д.) с целью получения доступа к ее активам. В случае, если реализация такого плана сопровождается злоупотреблениями или прямо противоправными действиями можно говорить о корпоративном захвате. Анализируя опыт прошедших лет, можно прийти к выводу об актуальности и целесообразности использования такого комплексного способа защиты, как кумулятивный иск, т.е. такой иск, в котором на рассмотрение суда в рамках одного единого процесса выносится вся ситуация в целом, а не отдельные ее элементы.

Одной из основных и неразрешенных на данный момент проблем, связанных с рассмотрением корпоративных конфликтов, является возможность появления двух и более противоречащих друг другу судебных актов по спорам, связанным с данным конфликтом. Частично эта ситуация может быть нейтрализована комплексом мер, предусмотренным т.н. «антирейдерским пакетом» (1) – в частности, нововведениями в процессуальное законодательство, которые предписывают рассматривать все исков и заявления по корпоративным спорам в одном суде - по месту нахождения юридического лица, в связи с деятельностью, управлением или участием в котором возник корпоративный спор. Однако, «обороняющейся» стороне не следует забывать и об имеющихся у нее уже сегодня средствах защиты.

Представляется, что проблему противоречащих друг другу судебных актов в условиях корпоративных конфликтов можно разрешить, лишь создав особую процедуру рассмотрения этих конфликтов. Именно конфликтов, а не отдельных споров в их рамках.

Поддержим позицию Г. Чернышова (2), который выделил ряд характеристик «корпоративного конфликта». Основным признаком являются претензии двух и более групп заинтересованных лиц на управление обществом. Целью корпоративного конфликта является получение контроля над оперативной деятельностью общества, что дает возможность распоряжаться имуществом и влиять на направление товарно-денежных потоков этого общества. Завладение акциями, дебиторской задолженностью общества является лишь средством для установления контроля над хозяйственной деятельностью общества. Таким образом, корпоративный конфликт, требующий особой процедуры его разрешения – это совокупность связанных между собой существующих или потенциальных судебных споров, которые могут включать в себя:

1. Споры о правах на акции;
2. Споры о законности решений общего собрания;
3. Споры в связи с принадлежностью и легитимностью реестра акционеров;
4. Споры о реорганизации, ликвидации, изменении местонахождения общества, изменения типа акционерного общества, различных решений органов управления общества.
5. Споры об обеспечительных мерах;
6. Споры об имуществе общества.

Особенность всех этих споров заключается в том, что они все связаны друг с другом.

Полагаем, что оптимальным способом разрешения корпоративных конфликтов, в которых две или более группы участников состязуются за возможность оказывать решающе влияние на управление обществом является разрешение всех связанных друг с другом споров в рамках одного судебного процесса. Иными словами, итогом судебного процесса должно стать не разрешение отдельного спора в рамках корпоративного конфликта, а разрешение всего конфликта в целом. При этом все возникающие попутно разбирательства объединяются судом в одно производство с основным делом. Поясним, почему это так и что должен представлять собой кумулятивный иск – основа разрешения такого спора.

Как правило, в контексте корпоративного конфликта даже те действия агрессоров, которые не идут явно вразрез с уголовным кодексом или нормами гражданского законодательства, могут быть квалифицированы как злоупотребление правом. В данном случае речь идет об использовании определенных правомочий, обусловленных той или иной позицией лица в корпорации (акционер, управляющий, член совета директоров и т.п.) не в соответствии с их назначением, - не в интересах компании в целом, а в собственных интересах группы лиц, т.е. обращение к личной выгоде корпоративных возможностей (corporate opportunity). Злоупотребления могут допускаться при совершении сделок от имени общества, участии в работе органов управления, реализации права на информацию и оспаривание действий органов управления, права на утверждение реестродержателя общества и т.д.

Для вывода активов из компании злоумышленники создают искусственные юридические конструкции, основывающиеся на вышеуказанных правомочиях, формально не содержащие признаков противоправности, но направленные на причинение вреда собственникам активов, т.к. фактически эти мероприятия (как правило, их сложный комплекс) прикрывают безвозмездную передачу имущества от одной коммерческой организации к другой.

Между тем, в практике судов, правоохранительных и контрольных органов наметилась тенденция перехода от формальной к сущностной оценке ситуации, от механистической к интеллектуальной юриспруденции. Содержание получает приоритет над формой. Особенно ярко этот подход выявляется в судебной практике по налоговым спорам.

Пленум ВАС в Постановлении от 12 октября 2006 г. «Об оценке арбитражными судами обоснованности получения налогоплательщиком налоговой выгоды» ориентирует суды на необходимость выявления существа и деловой цели хозяйственной операции при рассмотрении налоговых споров. Это соответствует и международной практике (рекомендации ICC).

Такой же подход должен применяться и при оценке корпоративных захватов, вывода активов из хозяйственных обществ. Действующее законодательство это позволяет – речь идет о базовых институтах частного права: принципах добросовестности, недопустимости злоупотреблений, использования прав в соответствии с их назначения. И доказывание отсутствия деловой цели сделки должно служить основанием признания такой сделки притворной и применения последствий ее недействительности, возврата имущества , а, при наличии оснований – и убытков и прибыли(неосновательного обогащения) организаторов, исполнителей, пособников и бенефициаров.

Как отмечается в литературе (3), установление наличия или отсутствия деловой цели операции основывается на изучении трех аспектов хозяйственной операции (опосредованной одной или несколькими сделками или иными действиями):

1. экономического – анализируется реальное экономическое содержание сделки. При его исследовании должны учитываться все факты и обстоятельства совершения операции;
2. финансового – исследуется порядок финансирования и прибыльность сделки. При этом доказательства, представляемые суду в обоснование экономического и финансового элементов, должны быть оценены в установленном процессуальном порядке экспертами, поскольку такая оценка невозможна без специальных познаний;
3. правового – устанавливается соответствие операции законодательным требованиям к совершению подобной сделки.

В реализации схемы вывода активов, как правило, участвует группа физических и юридических лиц, которые искусственно создают видимость осуществления хозяйственной деятельности. Для этого совершается целая цепочка сделок, и впоследствии становится практически нецелесообразными или невозможным оспорить каждую из них в отдельном процессе. Поэтому для оспаривания цепочки операций необходимо рассмотрение судом всей ситуации в целом в рамках единого процесса. Такой процесс может быть инициирован предъявлением кумулятивного иска:

1. Предметом требований по такому иску должно быть не только восстановление положения, существовавшего до захвата, но и возмещение причиненных убытков.
2. В процесс следует привлечь и все вовлеченные в дело органы и институты – номинальных держателей, реестродержателей, государственные органы, отвечающие за регистрацию недвижимого имущества и юридических лиц (4).
3. В качестве ответчиков по материальным требованиям (здесь имеется в виду возврат имущества, взыскание неосновательного обогащения и прибыли) должна привлекаться вся группа «захватчиков»: не только исполнители, но и организаторы, пособники, а главное – бенефициары.
4. Основанием такого иска и является притворность серии сделок: отсутствие деловой цели, экономической обоснованности всего комплекса хозяйственных операций.

Таким образом, предъявив в одном процессе требования к: инициаторам конфликта, самому обществу, органам общества, приобретателям акций, реестродержателю, отделению ФСФР, инспекции ФНС, управлению ФРС и т.д. – возможно оспорить и применить последствия недействительности: сделок с акциями, решений общих собраний акционеров и совета директоров, регистрации эмиссии ценных бумаг, регистрации перехода прав на недвижимость, внесения изменений в реестр акционеров, в ЕГРЮЛ, в учредительные документы и т.д. Такая практика уже формируется (см. например, Постановление Президиума ВАС от 05.09.2006 № 4375/06).

При рассмотрении подобных споров и доказывании отсутствия деловой цели сделок следует обращать внимание суда на такие обстоятельства, как:

1. создание обществ незадолго до совершения серии сделок;
2. отсутствие у «подставных» компаний основных средств, другого имущества, необходимого для осуществления хозяйственной деятельности, штата работников;
3. единичность, исключительность операции для обычной хозяйственной деятельности общества;
4. особые формы расчетов между соучастниками и сроки платежей (векселя, зачеты, уступки);
5. применение цен, многократно отличающихся от рыночных;
6. и др.

В такой ситуации представляется практически невозможным рассмотрение и разрешение корпоративного конфликта разрозненно, во множестве отдельных процессов. Зачастую большинство действий агрессоров, рассматриваемых в отрыве от общей картины, могут выглядеть легально и не давать оснований для их оспаривания. Однако именно при анализе всей цепочки сделок выявляется противоправность и отсутствие деловой цели, законной экономической обоснованности операций, осуществляемых злоумышленниками.

Положительными сторонами предлагаемого подхода к разрешению споров в рамках корпоративных конфликтов являются следующие:

1. Снижается риск появления противоречащих друг другу судебных актов;
2. Корпоративные конфликты будут разрешаться в конкретные сроки;
3. Суд получит возможность оценить всю совокупность обстоятельств конфликта;
4. Решится проблема обеспечительных мер;
5. Удастся повысить публичность правосудия, минимизировать риск коррупции;
6. Стороны спора смогут сократить судебные издержки.

Неоднократно отмечалось, что множество корпоративных захватов в настоящее время совершаются уголовно-наказуемыми методами. При этом высказывалось мнение, что в случае, если действия агрессоров содержат признаки состава преступления, то восстановление имущественного положения потерпевших возможно исключительно в рамках уголовного дела. Данный вывод основывается только на одной посылке, а именно на том обстоятельстве, что лицо вправе предъявить гражданский иск в уголовном деле. Однако, даже следуя правилам формальной логики, из данной предпосылки, которая сама по себе истинна, не следует вывод о том, что свои права в рассматриваемом случае лицо не может защитить вне рамок уголовного процесса. Может – не означает должен.

В рамках уголовного дела возмещение вреда, причиненного преступлением, восстановление имущественного положения потерпевшего происходит в рамках гражданского иска, т.е. на основании общих норм гражданского права о возмещении убытков, неосновательном приобретении имущества. Кроме того, следует упомянуть ст. 15 ГК РФ, которая позволяет взыскивать весь доход, полученный правонарушителем от неправомерных действий. То есть завершение расследования и передача дела в суд с вынесением обвинительного приговора вовсе не является conditio sine qua non предъявления и удовлетворения частного иска.

Следует также учитывать, что согласно п. 3 ст. 250 УПК РФ в ряде случае рассматривающий уголовное дело суд вправе оставить гражданский иск без рассмотрения. При этом потерпевший не теряет право на иск. Не происходит этого и в случае, если постановлен оправдательный приговор или лицо освобождено от уголовной ответственности / наказания. В силу п. 4 ст. 69 АПК РФ вступивший в законную силу приговор по уголовному делу обязателен для арбитражного суда только по вопросам о том, имели ли место определенные действия и совершены ли они определенным лицом. Поэтому, если, например, оправдательный приговор будет постановлен по причине отсутствия вины подсудимого, то это не будет препятствием для арбитражного суда вновь исследовать вопросы вины. Это объясняется тем, что вина в гражданском праве и в уголовном праве понимается по-разному.

Утверждения о том, что если истец основывает свои гражданские требования на утверждении, которое может быть положено в основу уголовного обвинения, то свои гражданское права лицо вправе защищать только посредством гражданского иска в уголовном деле да и то только после вынесения обвинительного приговора дезавуировать не так уж и сложно:

1. Согласно российскому уголовно-процессуальному законодательству, возбуждение уголовного дела не является делом частного лица. Уголовное дело возбуждается постановлением компетентного органа (ст. 146 УПК РФ). По логике оппонентов , отказ в возбуждении уголовного дела будет означать невозможность защиты прав потерпевшего в гражданскому процессе.
2. Уголовное дело может быть прекращено по «внешним» причинам и не завершиться вынесением обвинительного приговора. Например, уголовное дело будет прекращено вследствие смерти обвиняемого. Следуя воззрениям оппонентов, наследников обвиняемого нельзя привлечь к ответственности за его обогащение.
3. Уголовное дело может быть возбуждено только в отношении физического лица. В отношении юридического лица уголовное дело возбуждено быть не может – отвечать в любом случае будет его директор или акционер. В то же время ответчиком по гражданскому иску может быть юридическое лицо, от имени которого действовал директор, обвиненный в совершении преступления. В данном случае, стороны гражданского и уголовного процесса вообще не совпадают, поскольку ответчиком по гражданскому иску может быть только преступник, то есть только физическое, а не юридическое лицо.
4. В ряде случаев, уголовное дело может быть возбуждено только по заявлению того или иного («заинтересованного») лица, в то время как требовать возмещения убытков может другое лицо, которому не предоставлено права обращаться с заявлением о возбуждении уголовного дела. Следуя логике оппонентов, в этом случае защита прав потерпевшего окажется вообще невозможной.
5. Для вынесения обвинительного приговора недостаточно одного факта причинения ущерба. В большинстве случаев необходимо, чтобы экономические потери превысили определенную грань, были значительными. Гражданское же законодательство следует принцу полного возмещения любого вреда, независимо от его размера, который поначалу может выглядеть и незначительным. Следуя логике оппонентов, в подобных случаях возмещения вреда будет невозможным, поскольку уголовное дело завершиться оправдательным приговором за отсутствием состава преступления по сумме.
6. По некоторым преступлениям срок привлечения к уголовной ответственности менее продолжителен, чем срок исковой давности по гражданскому иску. Например, по преступлениям небольшой тяжести такой срок составляет два года п.п. а) п. 1 ст. 78 УК РФ, в то время как общий гражданско-правовой срок исковой давности составляет три года (ст. 196 ГК РФ). Истечение срока привлечения к уголовной ответственности исключает вынесение обвинительного приговора. Следуя логике оппонентов, в этом случае невозможна гражданско-правовая защита.
7. Оправдательный приговор может быть постановлен по причине отсутствия вины подсудимого. Однако, гражданско-правовая ответственность возможна и при отсутствии вины (п. 3 ст. 401 ГК РФ, ст. 1079 ГК РФ).

Сторонники альтернативных точек зрения ссылаются на ряд прецедентов. В частности, в решении по делу № КГ-А40/2067-05 говорится о том, что истец не может при рассмотрении дела арбитражным судом ссылаться на совершение лицом преступления.

Поддержим. Этот вывод полностью соответствует конституционно закрепленной презумпции невиновности. Основания привлечения к уголовной и гражданской ответственности не тождественны. Утверждение истца (потерпевшего) о причинении ему убытков вследствие действий оппонента не тождественно утверждению о совершении этим лицом преступления.

Таким образом, главным итогом уголовного преследования (помимо превентивной и репрессивной функции как таковой) становится облегчение доказывания факта совершения определенных действий определенными лицами (ст. 146 УПК РФ). Однако, квалифицированные защитники могут обойтись и без этой помощи.

Конечно, вступление в такой «авангардный» арбитражный процесс требует определенной смелости и от клиентов и от их представителей. Как правило, «темные дела» рейдеров документально – в письменной форме – не оформляются и не требуют нотариального заверения ;-), основными доказательствами сговора, направленного на разорение предприятия и присвоение его имущества будут косвенные – сведения о движении средств, и показания свидетелей. Последний вид доказательств, хоть и предусмотрен АПК, неохотно допускается арбитражными судами (видимо, из-за того, что «все врут»). Однако умело проведенный допрос с применением специальных приемов и методик может «вывести на чистую воду» даже враждебно настроенного свидетеля – не зря в США, где свидетельские показания являются основным средством доказывания, выступление в качестве свидетеля характеризуют как «упражнение по закалке характера» - «character building exercise».

Вместе с тем, возбуждение уголовного дела параллельно с частным судопроизводством в ситуации имеет неоспоримые преимущества, которые, как минимум, заключаются в возможности пересмотра неблагоприятных судебных актов по «вновь открывшимся обстоятельствам» (которыми в данном случае – приговор по уголовному делу).

***

1. Проект федерального закона «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации (в части совершенствования механизмов разрешения корпоративных конфликтов)». С текстом законопроекта можно ознакомиться здесь: http://www.duma.gov.ru/faces/lawsearch/gointer.jsp?c=384664-4.
2. Чернышев Г. О способах недопущения появления противоположных по содержанию судебных актов. К вопросу о совершенствовании судебных процедур разрешения корпоративных конфликтов // Закон. 2006. №3.
3. Пепеляев С. Деловая цель сделки // Корпоративный юрист. 2007. №3.
4. В качестве третьих лиц может быть целесообразным привлекать также органы, выполняющие контрольные и надзорные органы, на которые возложена защита прав инвесторов, недопущение недобросовестной конкуренции.