Эксперты IPQuorum обсудили правовой статус искусственного интеллекта и системы блокчейн
Картинка из недалекого будущего: робот - композитор написал песню, ставшую хитом. Она звучит в эфирах всех радиостанций, ее скачивают миллионы пользователей всемирной Cети. Но кто должен получать авторские отчисления за эту песню?
Наверное, еще десять лет назад этот вопрос показался бы надуманным. Зато сегодня он уже перешел в разряд насущных, ведь искусственный интеллект ученые изобрели, а с его правовым статусом законодатели еще до конца не разобрались. Впрочем, с песнями, картинами и даже программами, написанными машинами, все более-менее понятно. В соответствии с российским законодательством результат интеллектуальной деятельности, созданный с помощью машинного кода, принадлежит владельцу исходного кода, поясняет доктор юридических наук в сфере защиты авторского права, основатель сервиса защиты авторов ireg.pro Галина Добрякова. То есть права на песню, созданную роботом, принадлежат создателю робота. Либо произведение становится общественным достоянием - если код был написан на основании алгоритмов, опубликованных под открытыми лицензиями. "Пока индустрию искусственного интеллекта развивают в основном фанаты - люди, которые любят технологии и любят роботов, - отмечает Галина Добрякова. - Поэтому большая часть библиотек по развитию искусственного интеллекта, датасетов и нейронных сетей находится в общественном доступе. Но постепенно к этой работе подключаются корпорации. И, разумеется, тот софт, который они пишут, является частной собственностью".
А вот с правовым статусом самого искусственного интеллекта законодателям еще предстоит определиться. Среди экспертов, в частности, не утихает спор, является ли думающий робот субъектом или объектом. "На мой взгляд, искусственный интеллект - это программа. Прогрессивная, самообучающаяся, но все же программа, написанная одними людьми для других людей, - говорит исполнительный директор НП "Содействие развитию корпоративного законодательства", советник адвокатского бюро ЕПАМ Елена Авакян. - И когда мы сегодня рассуждаем, обладает ли искусственный интеллект правосубъектностью или это все же объект, мы, я полагаю, очень сильно спешим. Когда Саудовская Аравия под аплодисменты признает субъектом некоего робота, пусть даже антропоморфного и весьма красиво выглядящего, это не более чем реклама технологического прорыва в данной отрасли. По моему убеждению, машина не должна быть субъектом. Если мы не стремимся, чтобы искусственный интеллект нас заменил, мы должны выстраивать законодательство так, чтобы машины и в будущем не смогли конкурировать с людьми в правосубъектной сфере. Поэтому к основным юридическим задачам я бы отнесла не только выработку новых норм законодательства, но и создание, скажем так, юридических и этических границ внедрения искусственного интеллекта в нашу жизнь. Особенно в судопроизводство, которое всегда должно оставаться за людьми, и в те сферы, которые непосредственно касаются жизни и здоровья человека".
Время на дискуссию о правах и обязанностях искусственного интеллекта у экспертов и законодателей, конечно, еще есть. Чего нельзя сказать о технологии блокчейн, которая прямо сейчас активно внедряется в нашу жизнь, но четко определенного правового статуса не имеет. "В юрисдикциях некоторых государств уже признаются факты, зафиксированные в блокчейне. И, мне кажется, очень важно сделать так, чтобы российские суды признавали фиксацию юридически значимых фактов в блокчейне. Если этого не случится, технологию, возможно, и не следует развивать в нашей стране", - рассуждает советник председателя правления фонда "Сколково" Максим Прокш.
Следует пояснить, что впервые о блокчейне заговорили в связи с "добычей" биткоинов. Однако фактически речь идет о технологии прямых защищенных транзакций между субъектами Сети, которая может распространяться на любые процессы хранения и передачи информации без привязки к криптовалютам, подчеркивает представитель Национального реестра интеллектуальной собственности (НРИС) Артем Товбин. "Сейчас мы создаем цифровую платформу НРИС и активно сотрудничаем с российской Ассоциацией IPChain, - приводит пример Артем Товбин. - Для нас IPChain - это, прежде всего, надежный реестр. Мы можем быть уверены, что данные здесь не будут исправлены одним из участников процесса, что они будут надежно храниться". Что касается признания судебной системой фактов, зафиксированных в блокчейне, у нашей страны есть хорошие шансы оказаться в этом вопросе "впереди планеты всей". По словам Елены Авакян, сегодня ни в одном государстве в судах не принимаются доказательства непосредственно из блокчейна. Причина проста - суды не являются доверенными узлами или постоянными участниками этой системы. "Даже в развитых правопорядках, например, в США или Великобритании, факт свершения операции в системе блокчейн подтверждается с помощью заключений специалистов. Однако есть надежда, что в нашей стране Суд по интеллектуальным правам в ближайшее время сможет получить доступ к системе блокчейн, в том числе к системе IPChain. Возможно, этот опыт взаимодействия суда и доверенного узла системы позволит провести уникальный эксперимент, который откроет дорогу в блокчейн всем остальным арбитражным судам", - подводит итог Елена Авакян.
Текст: Ульяна Вылегжанина