Щит безответственности за принятие решений в хозяйственном обществе почти разрушен

Как в России воспользоваться возможностью прокалывать корпоративную вуаль и привлечь к ответственности учредителя компании? Что можно предпринять, чтобы защитить директора от требований возмещения убытков, возникших в ходе его деятельности? Почему опасно запрашивать устав компании-контрагента? "ЭЖ" выслушала экспертов и делится рекомендациями с читателями.

Привлечение к ответственности лиц, принимающих решения в компаниях, за негативные последствия, наступившие вследствие их принятия, становится все более реальным. О том, что всем, для кого решения - это профессия, на этот случай пора "стелить соломку", шла речь сразу на двух мероприятиях, прошедших в Москве в начале весны: конгрессе "Корпоративное управление: правовые аспекты", организованном АСЭРГРУПП, и Антимонопольном форуме Объединения корпоративных юристов (ОКЮР).

Корпоративная вуаль откидывается только для "своих"

Одной из ярких концепций привлечения к ответственности тех, кто принимает решения в обществе, является так называемая теория прокола корпоративной вуали. Суть этой теории в том, что взыскание кредитора при определенных условиях может быть обращено не к юридическому лицу, а к тому, кто реально является участником гражданского оборота. Признаком такого лица является то, что оно имеет возможность формулировать решения в хозяйственном обществе, но при этом использует его только как ширму, действуя в своих личных интересах, а не в интересах общества.

В традициях "постсоветской" российской корпоративной и судебной практики учредители общества, как бы они себя ни вели, надежно закрыты минимальным размером уставного капитала, который в большинстве случаев является максимумом того, что может получить кредитор в случае недобросовестного поведения общества. Выступая на конгрессе АСЭРГРУПП, Алеся Демкина, ведущий советник аппарата Комитета ГД РФ по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству, рассказала, что в ходе подготовки реформы гражданского законодательства активно продвигалась идея полноценного внедрения в него возможности снятия корпоративной вуали. Юридическое лицо служит "щитом" для его учредителей в силу того, что является самостоятельным участником гражданского оборота. Но в ситуации, когда юридическое лицо используется номинально, а в действительности именно учредитель принимает решения, использовать его как щит от кредиторов несправедливо и незаконно.

Однако в ГК РФ появились лишь две осторожные нормы, внесенные Федеральным законом от 05.05.2014 № 99-ФЗ, которые тем не менее дают некоторые основания для прокола корпоративной вуали.

Во-первых, это ст. 67.3 ГК РФ, в которой говорится о солидарной ответственности основного общества по сделкам дочернего в случае, если основным обществом давалось согласие на сделку. Едва появившись в Кодексе, эта статья вызвала дискуссии о том, является ли упомянутое согласие одобрением или нет. Как заметил Теймур Гусейнов, адвокат Адвокатского бюро ЕПАМ, выступавший на конгрессе по корпоративному управлению АСЭРГРУПП, если допустить, что согласие основного общества является одобрением, то можно требовать солидарной ответственности основного общества по всем сделкам дочернего, которые были одобрены наблюдательным советом или общим собранием участников, поскольку позиция по голосованию в дочернем обществе формируется в органах управления основного.

Т. Гусейнов выделил еще несколько норм ГК РФ, повышающих ответственность учредителей и контролирующих лиц. Это п. 3 ст. 66.2 ГК РФ, устанавливающий субсидиарную ответственность учредителя и привлеченного оценщика в случае, если стоимость неденежного вклада в уставный капитал общества будет искажена и окажется недостаточной. А пункт 4 той же статьи говорит о субсидиарной ответственности участников общества по его обязательствам до момента полной оплаты его уставного капитала.

В области предмета доказывания до сих пор остается спорным вопрос о корреляции неразумного и недобросовестного поведения директора с таким понятием, как вина. По мнению Т. Гусейнова, суд не должна волновать виновность директора в возникновении убытков, важно лишь то, что он принял решение, которое было недобросовестным и неразумным. Сделано это было по неосторожности или с умыслом - не важно: раз убытки причинены, они должны быть взысканы.

Революционным, по оценке Т. Гусейнова, стало положение Постановления № 62 о том, что если директор исполнял одобренное соответствующим способом решение, но оно было заведомо невыгодно обществу, то он также может понести за это ответственность. Правда, директор в данном случае оказывается в щекотливом положении: с одной стороны, он обязан исполнить то, что ему поручили, с другой - с большой долей вероятности понесет ответственность за негативные последствия для общества. Получается, что одобрение, согласование сделки с каким-либо органом общества не снимает ответственность с директора, а лишь снижает ее, распыляя.

Закон и судебная практика не требуют, чтобы директор все предвидел и не рисковал, отмечает Т. Гусейнов. Поэтому, если директор сможет доказать, что сделка могла быть полезна обществу, но так не получилось, это защитит его от ответственности.

Наиболее просто сейчас в судах переносятся на директоров убытки, возникшие в связи с нарушением в сфере публично-правовых обязанностей, например, по раскрытию информации, уплате налогов и т.п., утверждает Т. Гусейнов.

Александра Хавина

С полным текстом статьи можно ознакомиться на сайте издания по ссылке.