Кризис личной жизни
Бизнесмены женятся и разводятся в новых экономических условиях

Брак - единственная война, во время которой вы спите с врагом.
ФРАНСУА ЛАРОШФУКО


Кризис ударил не только по бизнесу отечественных олигархов. Под угрозой оказались их многолетние браки и будущие свадьбы. Состоятельные россияне учатся считать деньги, которые готовы заплатить за годы семейной жизни.

Юристы британского адвокатского бюро Mishcon de Reya выяснили, что с началом кризиса бизнесмены и финансисты разводятся все чаще и одна из главных причин разлада - денежный вопрос. Оказалось, что деньги являются одним из способов решения внутрисемейных проблем, и если их вдруг становится меньше, то сложности всплывают наружу.

Многие российские юристы признают, что разводов в нашем бизнес-сообществе действительно становится больше. "Все-таки в тяжелые времена люди чаще ругаются, - говорит управляющий партнер московской коллегии адвокатов "Легис групп" Максим Домбровицкий. - В семье если не на первом, то на втором месте финансы. Это достаточно веское основание для развода". Но масштабный бракоразводный тренд России не грозит. Разве что многие неверные мужья из экономии побросают своих любовниц, а живущие в гражданском браке пары расстанутся, сократив таким образом расходы. Адвокат Александр Добровинский и вовсе уверен, что статистика разводов в нашей стране не подвержена влиянию кризиса. Просто в 1998 году многие топ-менеджеры были молоды, а сейчас они приблизились к среднему возрасту или перешагнули его, а в этот период количество разводов всегда растет. Если добавить к возрастной рефлексии стремительную потерю состояния, то получим если не бракоразводную волну, то рост числа бизнесменов, приходящих за консультацией по вопросам брачных контрактов и раздела имущества. Все опрошенные "Ко" адвокаты признают, что изменились не столько количество и причины разводов, сколько условия, при которых состоятельные люди готовы расстаться со своей второй половиной или пойти под венец.


ОТЧАЯННЫЕ ДОМОХОЗЯЙКИ

С самого начала бракоразводные процессы крупных российских бизнесменов вызывали шок и трепет. Отстаивая свои права, обе стороны шли напролом. Причем супруга, как правило, выступала в роли жертвы, которую обделили имуществом. "Была тенденция - судиться до победы", - говорит Максим Соколинский, старший юрист АБ "ЕПАМ". Из-за такой позиции Лев Черной, глава Trans World Group, в 1999 году расстался со $150 млн. Людмила Черная добилась через суд равного раздела имущества. Впрочем, опрометчиво говорить, что Черной потерял полсостояния при крушении семьи. Независимые наблюдатели оценивали активы бизнесмена более чем в миллиард долларов. Тем не менее, Черная положила начало новой истории. В 2001 году бывшая жена главы "Северстали" Алексея Мордашова, с которой к тому моменту он находился в разводе уже пять лет и исправно платил мизерные алименты, решила взыскать с экс-мужа более 500 млн руб. - разницу между реально выплаченными алиментами и 25% от $80 млн (во столько в 2000 году были оценены доходы бизнесмена). Плюс, что более существенно, она претендовала на 32% "Северстали". В кулуарах заговорили, что скандал затеяли враги самого предпринимателя, чтобы отобрать часть бизнеса. Так или иначе, в октябре 2002 года Никулинский суд Москвы отклонил иск. Елена Мордашова отозвала иск об аресте части акций "Северстали" после того, как бывший благоверный обязался выплачивать ей $100 000 ежемесячно. По мнению Сергея Степина, партнера адвокатской фирмы "Юстина", в этом случае можно говорить о классическом совпадении интересов супруги и конкурентов бизнесмена. Адвокат Павел Астахов подтверждает, что когда жена хочет долю в бизнесе, то за ней чаще всего стоят недоброжелатели мужа. "При этом есть много примеров, когда жены отказались от предложений сотрудничества с представителями бизнеса, чиновников, спецлужб в обмен на помощь в разделе имущества, получение крупных материальных выгод женой при разводе", - говорит Степин.

В начале 2004 года участником бракоразводной истерии стал владелец Sibir Energy Шалва Чигиринский. Его экс-жену окрестили второй Мордашовой. Тамара Чигиринская хотела через суд разделить пополам совместно нажитое имущество. Тогда Forbes оценивал состояние бизнесмена в $420 млн, но в суд были представлены документы, по которым его доходы составляли 120 000 руб. в год. После многочисленных скандалов и судебных слушаний госпожа Чигиринская получила от экс-благоверного лишь половину загородного дома.

В общем, до недавнего времени вторых половин не боялись и не жалели. "Они (жены) довольствовались малым, зная, что судиться бесполезно, потому что, как правило, все активы мужа изначально в офшорах, на посторонних лицах, на каких-то юридических лицах, которых она не знает и найти не сможет, если только не будет по-серьезному работать с адвокатом", - говорит Домбровицкий. Но золотая эпоха сверхпотребления - 2000-е годы - вывела семейные склоки на новый уровень.

МЯСОКОМБИНАТ

Идеологом нового поколения разводящихся предпринимателей стал президент компании YAM International Михаил Маниович. Его развод с женой Светланой на несколько месяцев стал одной из самых обсуждаемых тем делового сообщества Москвы. Спор между супругами разгорелся за одежные бутики, которыми в браке управляла по доверенности Светлана. Маниович озвучил теорию, точно охарактеризовавшую отношение нового поколения бизнесменов к разводу и разделу имущества: "Как на мясокомбинате - внутри ешь сколько хочешь, а на вынос не дам!"

Старший партнер адвокатского бюро "Смаль и партнеры" Максим Смаль описывает подобное отношение определением "бизнес-проект", когда мужья на полном серьезе говорят о вложении денежных средств в свою жену. "Такого рода бизнес-мотивация приводит к тому, что если я могу в любой момент бизнес продать, переуступить какому-то своему партнеру или "слить" акции и т. д., то здесь та же самая история - почему не "слить", почему не продать, не одолжить партнеру, почему не поменять одну за 40 на две по 20", - полагает Смаль.

Впрочем, дамы тоже научились показывать зубы. В 2005 году Лидия Исайкина - экс-благоверная президента группы компаний "Волга-Днепр" Алексея Исайкина - отправилась в суд с целью отобрать 6,4% акций авиаперевозчика (половину его акций в компании). По словам Добровинского, экс-супруга Исайкина не собиралась становиться бизнеследи - у нее имелся покупатель, готовый заплатить приличную сумму за долю ГК "Волга-Днепр". В итоге она получила взамен акций совместно нажитое имущество и денежную компенсацию. Отступные составили $12 млн. Жена главы "Росгосстраха" Данила Хачатурова, несмотря на все старания, не смогла изменить условий развода. В конце 2007 года она подала иск о разделе совместно нажитого имущества. Супруга претендовала на 50% средств от продажи Городского ипотечного банка (сумма сделки, по мнению экспертов, около $200 млн), который, по ее данным, муж продал еще будучи в браке. Кроме того, дама считала, что супруг пытался утаить имущество. Дальнейшим шагом могли стать требования о разделе акций "Росгосстраха" (или денежная выплата за долю). Но Фемида отказала Хачатуровой.

Астахов приводит свежий пример из своей практики. "Акционеры крупной компании - противники мужа нашей клиентки - уговорили ее обратиться в суд за разводом с выделением супружеской доли. По сути это рейдерский захват через жену, и она этого не скрывает. Причем происходит раздел активов в общей сложности стоимостью $1,2 млрд (мужу принадлежит примерно треть акций)", - рассказывает Астахов.

Несмотря на непреодолимые противоречия, чаще всего супруги вынуждены договариваться, потому что одна из сторон (которая ранее считалась слабой) теперь профессионально демонстрирует свою "силу". Причем, по словам Эдуарда Савуляка, директора московского офиса международной консалтинговой компании Tax Consulting U.K., как правило, такую "силу" как раз представляют нанятые для этих целей "а-ля рейдеры" или компетентные юристы. "Но после обоюдной демонстрации возможностей и намерений какой смысл идти в суд? Надо договариваться", - рассуждает Савуляк. Хорошей иллюстрацией подобного развития событий стал развод четы Арбамовичей. В 2006 году Ирина Абрамович (Маландина) подала иск о расторжении брака. Она обратилась в одну из лучших юридических контор Великобритании, процесс должны были вести известные адвокаты Рэймонд Тут (Raymond Tooth) по кличке Челюсти и Николас Мостин (Nicholas Mostyn) по прозвищу Мистер Выплата (занимался разводом Пола Маккартни). Появилась информация, что олигарху придется расстаться с более чем $10 млрд. Однако процесс века так и не стартовал. В марте 2007 года брак был расторгнут по взаимному согласию сторон. Развод был оформлен в России и не затронул основные бизнес-интересы Абрамовича. По слухам, Ирина получила отступные до $3 млрд.

"На сегодняшний день в целом женщина чувствует себя более защищенной, чем 10 лет назад. Если в начале 90-х гг. каждый развод, инициированный мужчинами, оставлял женщин практически ни с чем, то с моментом появления цивилизации брачно-семейных отношений количество разводов, инициированными женщинами, увеличилось", - говорит управляющий партнер Адвокатской конторы "Раппопорт и партнеры" Александр Раппопорт. Многие современные жены знают все больные места мужа, и теперь им доступны первоклассные юристы. "Супругам известно, как велся бизнес, и с учетом того, что у нас становление бизнеса было, мягко говоря, разнообразным, естественно, иногда информация, которая есть у жен, может привести к серьезным проблемам, причем даже уголовного характера. Обращение в эту сторону тоже как-то может повлиять на мужа, чтобы он был более сговорчивым", - говорит Смаль. Впрочем, жизнь показывает, что теперь к моменту раздела совместной собственности мужья редко оказываются неподготовленными.

А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК?

Российских миллионеров по-прежнему можно сравнивать с героем Ильфа и Петрова: "Корейко - это нормальное состояние российского миллионера. И до сегодняшнего дня каких-то особенных изменений в целом не произошло, - говорит Максим Смаль. - Причем, речь идет о среднестатистическом российском миллионере. Как правило, весь бизнес устроен таким образом, чтобы скрыть реальную возможность владения. Поэтому есть огромное количество схем, которые до сегодняшнего дня позволяли это сделать, в том числе офшорные компании или просто иностранные компании, которые являются владельцами той или иной структуры. И, соответственно, когда встает вопрос о разделе имущества или об алиментах, адвокаты выясняют, что "кроме старой приватизированной квартиры и дачи на нем ничего нет".

В такой ситуации оказалась бывшая жена Сергея Полонского Наталья Степанова, которая не оставляет попыток добиться справедливых в ее понимании алиментов на ребенка (в отношении себя она отказалась от обжалования брачного договора, по которому супругам доставалось то, что они каждый на себя зарегистрировали, и 99,8% стоимости имущества досталось Полонскому). Экс-супруга и ее адвокаты действовали через суд: попытки договориться со стороной бывшего супруга не увенчались успехом. После того как адвокаты Натальи Степановой запросили налоговые декларации, выяснилось, что у господина Полонского годовой доход на момент развода составлял 200 - 400 тыс. рублей. Уже на следующем заседании суда были показаны более соответствующие истине доходы. Кульминацией дела стал другой момент. Тагир Самакаев, адвокат, представляющий интересы экс-жены Полонского, отмечает, что в тот период, когда они начали заявлять о том, что бизнесмену надо платить 25% со всех доходов и когда была угроза раздела имущества, Полонский продал в голландский офшор материнскую компанию Mirax - за 200 млн рублей. В это время состояние Сергея Полонского оценивалось в $860 млн. Самакаев рассказывает, что с августа 2008 года алименты надо выплачивать с полученного во всех гражданско-правовых сделках дохода (до этого в законодательстве был пробел). Кроме этого, есть все основания для того, чтобы исчислять доход от продажи компании. Поэтому сторона бывшей супруги собирается возвращаться к этому вопросу и опять идти в суд по вопросам алиментов.

Впрочем, способов утаивания доходов от жены гораздо больше: от самых банальных - создание неизвестных счетов в банках и до деятельности через офшоры. Как правило, концы офшоров скрыты в других юрисдикциях, и не всегда законы этих стран позволяют раскрывать информацию. Наш суд многие юрисдикции игнорируют. Максим Смаль добавляет, что изначально, когда выстраивался российский бизнес, жен никто не опасался. Боялись преступных группировок, налоговых преследований, коррумпированную часть правоохранительной системы, поэтому все эти схемы придумывались для того, чтобы сохранить дело и минимизировать налогообложение. Но теперь эти схемы отработаны, поэтому женщине сложно получить результат обычными способами. Астахов подтверждает, что добиться раскрытия состава имущества можно только по решению суда, причем не российского, а того, где находятся офшоры. Равного раздела имущества можно добиться, только поделив с мужем, как говорит Смаль, гараж и мотоцикл. Реальные доходы пополам разделить практически невозможно. Тем не менее, делить есть что.

НЕДЕТСКИЕ ДЕНЬГИ

Самым громким процессом этого года может стать развод члена Совета Федерации от Чувашии Владимира Слуцкера и его жены Ольги. Глава сети World Class отказывается комментировать эти события, хотя интернет-СМИ в огромном количестве публикуют подробности раздела имущества четы Слуцкер. По данным источников "Ко", сенатор забрал детей и намеревается использовать их как разменную карту при дележе нажитого. По словам адвокатов, спор о наследниках - единственное слабое место современных жен. Отчаявшиеся мужья регулярно пытаются заставить вторую половину отказаться от своих претензий путем угрозы отсуживания детей. Впрочем, так поступают не только мужчины. Основной владелец инвестгруппы "Ренессанс Капитал" (сейчас - председатель правления "Ренессанс групп") гражданин Новой Зеландии Стивен Дженнингс одновременно с иском о разводе со своей женой Тиной (родилась в Канаде в семье эмигрантов из Словении) подал иск об опеке над тремя детьми (как писал Forbes, возможно, предприниматель рассчитывал отделаться меньшей суммой при разводе, ведь Тина могла претендовать на половину доли своего мужа в "Ренессансе", то есть более чем на $500 млн). Впрочем, у него ничего не вышло. В суд Тина не явилась. Вместо этого она улетела в Словению к больному отцу, забрав при этом детей и обещав вернуться к началу учебного года. Но в Москву она не возратилась и вместе с детьми уехала на родину, в Канаду. В отсутствие Тины суд дело рассматривать не стал, и Стивен отозвал все иски.

Отдельной статьей бракоразводных процессов идут предметы искусства. Астахов говорит, что с движимым имуществом всегда сложно: "По сути, его получает инициатор развода, потому что доказать наличие неожиданно исчезнувших из дома картин и украшений очень сложно. Тем более, если они, например, покупались у частного лица, а не на аукционе". По слухам, та же Ольга Слуцкер вывозит из дома весь антиквариат и заменяет его современными произведениями. Супруга Дженнингса, являвшаяся представителем дома Sotheby's в России, долго собирала домашнюю коллекцию русских художников начала XX века. Одну из картин ("Обнаженная на голубом фоне" Зинаиды Серебряковой) за 218 000 фунтов стерлингов ($310 000) ей подарил муж. После того как начался бракоразводный процесс, на котором Тина требовала от Стивена половину его состояния, господин Дженнингс заявил в милицию о краже - якобы доверенные лица жены увезли из их квартиры несколько ценных предметов этого собрания, среди которых был и подарок бизнесмена.

Еще одно подводное течение бракоразводных процессов - это алименты. Нередко мужья давят на жен и заставляют их подписывать соглашения в обмен на обещания об алиментных выплатах. Но опять же специфика российского бизнеса позволяет платить алименты вовсе не из реальных доходов предпринимателя. Смаль приводит случай из недавней практики: "Бизнесмен, расторгнув брак более пяти лет назад, выплачивает своему ребенку алименты в размере 5000 руб. в месяц, в то время как в СМИ можно прочитать о том, что он делает своей девушке сумасшедшие подарки в виде "Бентли", сумок Birkin и пр. Проблема в том, что в суды можно пока предъявлять только доходную часть. К тому, чтобы работать с расходной частью, наша судебная система пока не готова".

ХОРОШЕЕ ДЕЛО БРАКОМ НЕ НАЗОВУТ

Адвокаты напоминают, что кризис может сыграть злую шутку с "разбегающимися" парами. Дело в том, что по общему правилу при справедливом разделе супругам переходят не только активы, но и пассивы, то есть долги. Самакаев рассказывает, что иногда муж принимает обязательства не только на себя, но и в отношении своей супруги и детей, заключая те или иные сделки. И если он вдруг прогорит, то вся семья должна отвечать. Спасти такую ситуацию может только брачный договор. По словам юристов, за брачным договором чаще обращаются мужчины, а при разводе - женщины. "К независимым адвокатам бегут жены, у которых нет денег, и они готовы отдать адвокатам процент от отсуженного имущества", - говорит Соколинский. Как правило, все состоятельные люди имеют свой штат юристов - личных, семейных. "Другое дело, что они по большей части находятся "в плену" у службы безопасности, которая все про них знает, и рано или поздно "придворные силовики" начинают на этом зарабатывать", - говорит Астахов. По словам Добровинского, через его контору проходит около 30 брачных контрактов в неделю. Причем, чаще всего приходят родители брачующихся. В 85 из 100 случаев в процессе обсуждения договора стороны передумывают жениться. По своей правовой природе брачный контракт - это договор по раскрытию активов. "Его задачей является раскрытие перед другим супругом материальных активов другой стороны и описание его будущего правового режима, - говорит Раппопорт. - У нас, где практически все крупные состояния находятся вне российской юрисдикции, во многом смысл брачного контракта в изначальном его понимании теряется". Кроме того, наши бизнесмены не хотят "светить" свои финансы, тем более сейчас, кредиторам и органам государственной власти. Так что зачастую брачный договор превращается в чистую формальность. "За рубежом он (брачный договор) работает четко. У нас же эта бумага регулирует только имущественные права: все, что нажито, и т. д., - говорит Домбровицкий. - У них он касается также и личных прав. То есть буквально: если муж застукан с любовницей, то он теряет, например, больше половины своего состояния. У нас это нереально. Потому что все личное (измена, жена не увеличила грудь, еще что-то) у нас не может включаться в контракт". Астахов рассказывает, что сейчас в Россию приходит практика договора о раздельном проживании и ведении хозяйства. Но она актуальна, когда оба супруга занимаются бизнесом. Для олигарха и домохозяйки эта практика не подходит.

Еще один вопрос, который волнует умы, - где расходиться? Если российским женам удается провести бракоразводный процесс в иностранной юрисдикции, они становятся на порядок богаче. Правда, придется подождать. В Италии, Испании, Израиле бракоразводные дела могут длиться десятилетиями. Во Франции в среднем процесс расторжения брака занимает три года. Кроме того, по словам Астахова, многие решения российской Фемиды не признаются в большинстве стран мира: в Америке, Великобритании и в ряде других европейских государств. Вы можете спокойно судиться на родине и делить то, что здесь находится. А зарубежное имущество - это большая проблема. У каждой юрисдикции свои правила, нужно привлекать иностранных консультантов. Это довольно дорого и сложно. Будущее - за мировыми соглашениями и адвокатами, которые смогут подводить к ним супругов. Других способов нет.

ЗА РУБЕЖОМ СУПРУГИ ДОГОВАРИВАЮТСЯ ТОЛЬКО В СУДЕ

Джим Мур, магнат недвижимости из Великобритании, состояние которого еще пару лет назад оценивалось в 135 млн фунтов стерлингов, по решению суда должен заплатить бывшей жене 4,7 млн ф. ст. Однако он утверждает, что физически не может этого сделать, потому что в результате кризиса понес большие потери и у него сейчас осталось всего 3 млн фунтов стерлингов. На этом основании Мур хочет, чтобы Фемида отменила прежнее решение.

Суд отказал Брайану Майерсону, председателю инвестиционного фонда Principle Capital Holdings, в просьбе изменить условия соглашения о разделе имущества. По договору, заключенному в феврале 2008 года, состояние бывших супругов в сумме 25,8 млн фунтов стерлингов делилось следующим образом: Майерсон получает 14,6 млн ф. ст. акциями Principle Capital Holdings и обязывается передать экс-жене 9,5 млн ф. ст. деньгами. Однако в результате кризиса стоимость бумаг компании упала на 90%. Поэтому теперь Майерсон не сможет отдать экс-благоверной оставшиеся 2,5 млн фунтов стерлингов. Для этого ему придется занимать как минимум 0,5 млн ф. ст. Вердикта суда многие ждали с нетерпением, потому что со схожими проблемами сталкиваются многие. Вынося решение, судья заявил, что господин Майерсон, предпочтя деньгам акции, шел на сознательный риск и должен винить только себя самого.

Это всего два примера, когда бывшие мужья требуют пересмотреть условия брачных контрактов или соглашений о разводе, потому что потеряли в результате кризиса большие деньги.
Джордж Дэвид, экс-президент и председатель правления United Technologies Corp., разводится с женой, шведской графиней Мэри Дуглас-Дэвид. По условиям подписанного перед свадьбой в 2002 году брачного контракта женщина должна получить $43 млн, но этих денег, уверена она, на жизнь ей не хватит. Поэтому графиня требует в общей сложности $99 млн из $330 млн, имеющихся у бывшего супруга. Кроме этих денег она также хочет оставить себе дорогие драгоценности, два "Мерседеса", поместье в Швеции и много других ценных вещей. К желаемой сумме госпожа Дуглас-Дэвид прилагает подробный расчет-обоснование.

Родерик Маклеод, состояние которого оценивается 14 млн ф. ст., заключил брачный договор с Марсией накануне свадьбы в 1994 году. При разводе в 2004 году мистер Маклеод намеревался выплатить ей, согласно брачному контракту, 1,89 млн ф. ст.
Однако миссис Маклеод потребовала 5,6 млн ф. ст., т. е. 30% от его состояния до свадьбы и 50% от того, что он заработал после 1994 г. Свое требование она объяснила тем, что подписывала брачный договор "под давлением", без консультации юриста и что ее муж рассказал ей далеко не все о своем материальном положении. Суд решил, что запрошенные 5,6 млн ф. ст. - слишком много.

Ольга Говердовская
Анастасия Маркина