Еще на этапе принятия Федерального закона от 03.07.2016 № 343-ФЗ, реформировавшего институты крупных сделок и сделок с заинтересованностью, экспертное сообщество разделилось на два лагеря. Одни юристы увидели в изменениях риск негативных последствий для оборота, другие же радовались защите акционеров от действий, не всегда продуманных или нечистоплотных, нанятого менеджмента. Спустя два года после того, как реформа формально была завершена, Ассоциация выпускников Российской школы частного права решила обсудить, как именно новеллы корпоративного права отразились на практике и как суды трактуют крупные сделки согласно новым положениям закона. Дискуссия состоялась в рамках круглого стола "Обычная хозяйственная деятельность общества в крупных сделках", организованного при поддержке Школы права "Статут" и портала Lextorium. [...]
В институте крупных сделок произошли изменения. Исходя из позиции законодателя, при оценке хозяйственной деятельности необходимо выяснять два критерия: количественный и качественный, отметил Дмитрий Степанов, партнер АБ ЕПАМ. Это, собственно, и есть та новелла, которая появилась в новейшем законодательстве и которая была потом интерпретирована Верховным судом РФ в постановлении Пленума ВС РФ от 26.06.2018 № 27 "Об оспаривании крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность" (далее - Постановление № 27). Изменилось ли что-нибудь принципиально?
Если мы смотрим на сделку, то сначала мы должны оценить ее по количественному критерию - если она больше 25% активов компании, мы понимаем, что эта сделка крупная. А дальше следует перейти к анализу критерия по качественному аспекту сделки. И здесь, считает Д. Степанов, реформа принципиально ничего не поменяла: "Она заменила одни неясные слова на другие". Судебная практика тоже ясности не внесла. Каких-то однозначных формализованных критериев обороту не дали ни постреформенное законодательство, ни Постановление № 27.
Если с первыми двумя пунктами все, в общем-то, понятно, то понятие "существенное изменение масштабов деятельности" отличается некоторой размытостью. По мнению Д. Степанова, оценить, насколько существенным образом изменяются масштабы деятельности компании от совершения той или иной сделки, очень и очень сложно. Налицо чистая судейская дискреция: конкретный судья, который будет рассматривать конкретную сделку, должен будет на свое усмотрение - с помощью карты, свидетельских показаний или еще чего - искать изменения в деятельности компании, произошедшие вследствие сделки, и оценивать масштаб этих изменений. И эта проблема плавно перетекает в следующую, всегда присущую этому институту. Это проблема взаимосвязанных сделок.
Как разделить, какая именно из однотипных сделок повлияла на масштаб бизнеса? В каком временном промежутке это произошло? Образуют такого рода сделки обычную хозяйственную деятельность или не образуют? Дает повторяемость сделок бизнесу некую индульгенцию, которая бы освобождала компанию от необходимости соблюдения всех требований, связанных с крупными сделками, или не дает? К однозначным ответам на все поставленные вопросы, опираясь на ныне действующее законодательство и подходы судов (в частности, ВС РФ), мы прийти не можем, уверен Д. Степанов. [...]
Автор: Михаил Аносов, ЭЖ-Юрист. Опубликовано:«ЭЖ-Юрист» №05 (1056) 2019.
С полным тектсом публикации можно ознакомиться на сайте издания по ссылке (требуется подписка).
