Интеллект под защитой
Законодатели ужесточили санкции для нарушителей авторских и иных интеллектуальных прав. Любое использование пиратского диска или нелицензионного программного обеспечения может обойтись в 5 млн рублей, причем на нарушителя распространяется презумпция вины. Для правообладателей, готовых разрешить слушать или смотреть свое творчество всем желающим, вводится механизм «открытых лицензий», но эксперты сомневаются в его реалистичности.
Новый пакет поправок в Гражданский кодекс РФ (ГК), регулирующих использование объектов интеллектуальной собственности (права на фильмы, тексты, музыку и прочие), а также так называемых средств индивидуализации (товарные знаки), 12 марта подписал президент России Владимир Путин. Большинство нововведений вступит в силу с 1 октября. По мнению опрошенных экспертов, изменения приняты в первую очередь в интересах правообладателей, а жертвой новых мер может оказаться добросовестный бизнес.
Не виноватые мы
Самая значимая поправка – введение презумпции вины нарушителя интеллектуальных прав. «Подавляющее большинство нынешних пользователей нелицензионного программного обеспечения презумпцию своей вины опровергнуть не смогут, – убежден юрисконсульт по частному и публичному праву «Объединенной консалтинговой группы» Юрий Молчанов. – Отговорка «да мы не знали, что это нелегальные копии!» суды явно не устроит».
Любое использование контрафакта грозит взысканием компенсации в сумме до 5 млн рублей (причем за каждый, например, размещенный на пиратском диске фильм или прочее). В первую очередь такие санкции затронут бизнес – компании и предпринимателей. «Например, если коммерческая организация приобретает или использует программный продукт с нарушением прав, независимо от вины нарушителя правообладатель вправе взыскать с нее убытки или компенсацию», – говорит Елена Легашова из адвокатского бюро ЕПАМ.
По мнению юриста компании Pen&Paper Алены Гришковой, возлагая на бизнес дополнительную ответственность, законодатель, возможно, хочет навести порядок – стимулировать участников рынка контролировать соблюдение авторских прав, товарных знаков и прочее. «Закупая товары или иные объекты (например – программное обеспечение), они должны проверять полномочия поставщика, в том числе наличие у него лицензий, сертификатов и так далее. Также субъекты предпринимательской деятельности обладают достаточной компетенцией оценивать товар. Кроме того, привлеченный к ответственности нарушитель вправе предъявить регрессный иск партнеру, поставившему нелицензионный продукт», – поясняет Алена Гришкова.
Сами правообладатели в целом поддерживают нововведение. «Оно облегчит процесс взыскания компенсаций за нарушение прав интеллектуальной собственности по делам, касающимся, например, продажи контрафактной аудиовизуальной продукции», – убежден Федор Кирпичников, юрист компании SP Company.
Операция «ликвидация и блокировка»
Уже через полгода компании, уличенные в неоднократном или грубом нарушении чужих интеллектуальных прав, могут быть не только оштрафованы, но и ликвидированы по иску прокурора. Эксперты считают такую меру абсурдной. Так, по мнению члена правления Ассоциации патентоведов Санкт-Петербурга Валерия Мордвинова, она может стимулировать использование фирм-однодневок: «На Западе даже штрафы судом назначаются с учетом реальных возможностей компаний по их выплате и продолжения нормальной производственной деятельности». Алена Гришкова отмечает, что законодатель не определил, что считает неоднократным или грубым нарушением: «Такие критерии, полагаю, сформирует судебная практика. Можно предположить, что грубым будет считаться повторное деяние, в том числе невыполнение предписаний об устранении ранее выявленных нарушений».
А вот по мнению Федора Кирпичникова, возможность ликвидации станет хорошим подспорьем для склонения противной стороны (нарушителя) к урегулированию спора в досудебном порядке. Юрий Молчанов также полагает, что до исков прокуроров о ликвидации споры не дойдут. «У прокуроров, да простят мне мой невысокий штиль, обычно дела и поважнее есть. И прежде чем обратиться в суд, они обычно применяют более оперативные меры прокурорского реагирования – например, выносят предписание об устранении нарушений закона. Подавляющее большинство выявленных нарушений устраняются (либо прячутся, что зачастую одно и то же) уже на этой стадии», – поясняет юрист.
Кроме того, в качестве обеспечительных мер суд вправе заблокировать сайт, содержащий нелегальные объекты. Сейчас такая мера касается только фильмов, тогда как новый закон, по мнению Юрия Молчанова, позволяет ограничивать доступ к любому электронному контенту, содержащему признаки контрафактности. «Это долгожданная поправка для обладателей прав на музыку, книги, программное обеспечение и прочие объекты интеллектуальной собственности, – торжествует Федор Кирпичников. – Поскольку тип произведения законодателем не уточнен, можно говорить о применении данной нормы ко всем произведениям как результатам интеллектуальной деятельности. Оценка соразмерности производится судом, а порядок применения данной обеспечительной меры остается прежним, включая возможность гарантии ответчика от возможных убытков в виде встречного обеспечения», – полагает юрист SP Company.
Нереальная открытость
Практически единственное положительное для зрителей, слушателей и иных потребителей творческих продуктов изменение – введение института «открытых лицензий». Он позволяет правообладателю разрешить бесплатное использование своего произведения всем желающим. Например, редакция «Фонтанки» и сейчас не запрещает републикацию своих материалов.
Однако установленный законом механизм может свести преимущества «открытой лицензии» на нет. Первоначально планировалось, что желающему «подарить свое творчество народу» автору или иному правообладателю достаточно будет сделать соответствующую оговорку на своем сайте. Но согласно принятому закону, «открытая лицензия» должна публиковаться на официальном портале Роспатента в соответствии с разработанным правительством России регламентом. Эксперты полагают, что если механизм размещения такой информации будет простым (например – через открытую веб-форму), то им смогут воспользоваться и мошенники, публикующие «открытые лицензии» на чужие фильмы, музыку и так далее. Либо чиновникам придется требовать от «дарителей» нотариально удостоверенных заявлений или применения специальных электронных ключей. «Новый способ распоряжения правом может оказаться востребованным только в случае, если порядок окажется удобным и не будет требовать значительного объема формальностей. В противном случае, например, иностранные правообладатели прав на программное обеспечение, возможно, не будут пользоваться предлагаемой возможностью», – убежден Виктор Наумов, управляющий партнер петербургского офиса юридической компании Dentons.
По мнению Юрия Молчанова, автору, готовому передать созданное им произведение в свободное пользование неопределенному кругу лиц, достаточно не предъявлять к пользователям или распространителям исков. Поэтому «введение в российское законодательство института открытых лицензий представляет определенный интерес, но скорее познавательный, чем экономический или юридический», – убежден юрист.
Справка:
Только Арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленинградской области в минувшем году рассмотрел 647 исков, связанных с охраной интеллектуальной собственности, взыскав в пользу правообладателей 1,7 млрд рублей. Последнее такое дело было рассмотрено против социальной сети «В Контакте», в которой режиссер Владимир Алеников обнаружил якобы снятый им фильм «Триумф».
Павел Нетупский, "Фонтанка.ру"