Экономика и финансы - Правила сбора соседских яблок
Предлагаемый пакет поправок в Гражданский кодекс обеспечивает переход от советского законодательства к капиталистическому
В начале месяца Дмитрий Медведев внес в Госдуму пакет поправок к Гражданскому кодексу: документ настолько масштабный как по объему, так и по количеству предлагаемых разработчиками мер, что позволяет говорить о новой редакции гражданского законодательства. Ожидается, что документ вступит в силу 1 сентября, причем, скорее всего, он не претерпит существенных изменений в процессе парламентских обсуждений. Прежде всего потому, что ключевые разногласия по ряду спорных норм удалось разрешить еще в процессе разработки. Напомним, что с инициативой переработки гражданского законодательства Дмитрий Медведев выступил в 2008 году, в начале своего президентского срока. Первый вариант поправок за авторством президентского Совета по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства и Центра частного права был представлен в 2010-м, однако вызвал множество возражений со стороны предпринимателей. Работа затянулась еще на два года, но то, что вышло в итоге, видимо, удовлетворяет и чиновников, и деловое сообщество.
Вторая причина возможности быстрого прохождения поправок через Думу заключается в том, что многие из них призваны лишь объединить в Гражданском кодексе множество норм, разбросанных по разным законам.
Больше свободы для добросовестных
Почему вообще потребовалось переписывать гражданское законодательство? По мнению специалистов, такая необходимость продиктована стремлением избавиться от рудиментов советского права, и возникла она уже давно — фактически сразу после принятия действующей редакции ГК в 1995 году.
«В СССР при отсутствии каких-либо коммерческих отношений Гражданский кодекс регулировал две большие группы имущественных отношений: отношения граждан между собой и с участием государственных предприятий либо отношения госпредприятий друг с другом, — рассказывает Дмитрий Степанов, партнер адвокатского бюро “ЕПАМ”. — Поскольку никакой коммерческой инициативы такие отношения не предполагали, Гражданский кодекс был сугубо патерналистским. Соответственно, в версии ГК, принятой в 1995 году, нашел отражение крайне осторожный, охранительный подход. Для самостоятельных субъектов экономических отношений он оказался сковывающим. В результате большинство солидных сделок между отечественными коммерсантами за последние годы ушло из нашей юрисдикции: их стали структурировать по иностранному праву, главным образом английскому. Так что объективная необходимость реформы ГК заключается в том, чтобы завершить процесс перехода от советского гражданского законодательства к капиталистическому, в основе которого лежит не патернализм, а стремление обеспечить свободу самостоятельным участникам гражданского оборота».
Значительная часть изменений относится к корпоративному праву — именно вокруг этого блока разгорелись основные споры. В первую очередь разработчики предлагают существенно модернизировать действующую структуру организационно-правовых форм для вновь создаваемых предприятий: упразднить общества с дополнительной ответственностью и большую часть форм некоммерческих организаций. Все организации предлагается разделить на корпоративные и унитарные, а в качестве критерия такой классификации использовать возможность учредителей организации участвовать в управлении их деятельностью. Эта мера закрепляет за участниками компаний, в том числе за миноритарными акционерами, права, которыми они, по большому счету, и так обладают: получать информацию об имущественной деятельности корпорации, оспаривать совершенные корпорацией сделки. Важным специалисты считают разработанный институт восстановления корпоративного контроля. «Если, скажем, вашу долю акций размывают при увеличении уставного капитала, вы можете требовать возврата доли в прежнем объеме», — объясняет смысл меры Дмитрий Степанов.
Дальнейшая классификация, предложенная разработчиками поправок, заключается в разделении компаний на публичные и непубличные. Формально это означает упразднение закрытых акционерных обществ: их уравняют в правах с обществами с ограниченной ответственностью. «Публичные компании, акции которых проходят процедуру листинга, по новому ГК будут жестко зарегулированы, для них установят высокие стандарты корпоративного управления: указано, например, что публичные компании должны иметь наблюдательные советы, для них обязательны громоздкие и затратные корпоративные процедуры, вводятся стандарты раскрытия информации, — рассказывает Дмитрий Степанов. — Для непубличных компаний, напротив, законопроект допускает бо́льшую свободу акционерных соглашений. К примеру, если вы создаете непубличное общество с двумя или тремя участниками, то внутри этого общества сами участники и станут решать, как оно будет управляться, у кого будет какой объем полномочий. Сейчас для непубличных компаний законодательством установлено регулирование, мало чем отличающееся от регулирования компаний публичных».
Стремление законодателей либерализовать деятельность бизнес-структур компенсируется ужесточением ответственности для предпринимателей. Речь идет прежде всего о принципе добросовестности, закрепленном в первой же статье нового ГК: «Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения». По сути, это положение описывает идеологическую составляющую поправок в сфере корпоративного законодательства. Одновременно получает развитие понятие «злоупотребление правом». «Вместо данной неопределенной конструкции предлагается включить в ГК категорию “заведомо недобросовестных” действий, имея в виду, что данное понятие, будучи также относительно неопределенным, тем не менее привычно для судебной практики», — говорится в пояснительной записке к законопроекту. У специалистов вполне резонно возникает вопрос, как эти понятия будут действовать в рамках отечественной правоприменительной практики. «Оба эти понятия — недобросовестные действия и злоупотребление правом — весьма оценочны, и практика их применения во многом только формируется. Можно даже утверждать, что суды не всегда готовы применять правила о злоупотреблении правом даже в том виде, в котором они существуют сейчас», — говорит Олег Москвитин, адвокат юридической фирмы «Муранов, Черняков и партнеры».
Приводя примеры ужесточения ответственности в корпоративном праве, эксперты, в частности, говорят о существенном расширении понятий связанности участников гражданского оборота. «Законопроект уходит от формальных критериев “дочернего” или “зависимого” общества и вводит понятия контролирующего и подконтрольного лица. Когда установлены отношения подчиненности, появляется возможность требовать от контролирующего акционера возмещения убытков, причиненных им подконтрольному обществу либо его акционерам», — рассказывает Дмитрий Степанов.
Еще одно направление совершенствования законодательства: поправки позволяют решить проблему с установлением аффилированности участников гражданского оборота — мера, особенно важная в рамках развернувшейся недавно борьбы с конфликтом интересов в госкомпаниях. «Проблема существующего регулирования в том, что принцип аффилированности раскрывается через формальные критерии: есть перечень критериев, указывающих на то, кто является аффилированным лицом, кто не является. В таком случае всегда есть возможность эти критерии обойти: если есть, к примеру, двадцать признаков аффилированности, всегда найдется двадцать первый, не учтенный в законе, по которому аффилированные по сути компании могут быть не признаны таковыми, — объясняет Дмитрий Степанов. — Законопроект вводит революционную норму, позволяющую устанавливать аффилированность не только по прописанным в законе критериям, но также при совершении несколькими лицами согласованных действий, которые суд трактует как признак связанности».
Эта мера позволяет решить еще одну проблему: отсутствие в российском законодательстве четкого определения понятия «бенифициар». В новом ГК формальных критериев тоже нет, но если необходимо установить конечного выгодоприобретателя, можно будет пользоваться расширенным понятием аффилированности. «Появляется больше возможностей установить круг аффилированных лиц, а затем к этому кругу добавить конструкцию конечного выгодоприобретателя», — считает Дмитрий Степанов.
Соседское право
Отдельного внимания заслуживает пакет поправок, связанных с радикальной переработкой второй части ГК, посвященной правам собственности. Готовился он в более спокойной обстановке, нежели изменения, связанные с корпоративным правом. Новаторских предложений и здесь, однако, хватает.
Во-первых, авторы предлагают упростить механизм защиты владельцев имущества от сторонних посягательств. После принятия нового ГК бывшему владельцу, у которого незаконно отняли собственность, чтобы восстановить право на имущество, достаточно будет доказать факт предыдущего владения и последующего насильственного изъятия. При этом доказывать само право собственности на спорное имущество не придется.
Во-вторых, вводится ряд непривычных для отечественного законодательства ограниченных вещных прав. Речь идет о случаях, когда у одного лица возникает необходимость воспользоваться чужим имуществом. Конкретный пример — взаимоотношения между строительными компаниями и государством, на землях которого ведется строительство. На срок от 50 до 100 лет застройщик наделяется платным правом застройки, которое позволяет ему на свое усмотрение распоряжаться соответствующим земельным участком. «По сути, право застройки является правом аренды с разрешением на строительство. В статье 223 проекта, устанавливающей виды прав собственности на вещи, находящиеся в собственности других лиц, вообще нет такого понятия, как аренда. Фактически это означает, что мы переходим к иному виду регулирования правоотношений. То, что сейчас называется договором аренды с правом на строительство, в дальнейшем будет называться договором о праве застройки», — считает Дмитрий Некрестьянов, руководитель практики по недвижимости юридической компании «Качкин и партнеры».
В-третьих, законопроект вводит ряд норм, призванных перевести многие конфликты из бытовой сферы в правовую: новый ГК в рамках так называемых соседских прав регулирует взаимоотношения между владельцами смежных земельных участков. В частности, дается ответ на вопрос, что нужно делать с шумными соседями, плодами, падающими с соседского участка, аварийными соседскими зданиями, грозящими обрушиться: шум терпеть, но в рамках установленных нормативов, плоды забирать себе, а здания требовать снести. «Фактически, если посмотреть судебную практику в сфере недвижимости, абсолютное большинство споров — конфликты между соседями. Поэтому введение соседских прав — реакция законодателя на то, что в заведомо конфликтной сфере правоотношений нужно что-то менять. Благодаря этому в отдаленной перспективе мы сможем перейти к такому регулированию, когда на досудебном уровне будет понятно, кто прав, а кто виноват, и идти в суд с иском не придется», — надеется Дмитрий Некрестьянов.
Яковенко Дмитрий
